Нина Романова: От «Лаишевских вестей» до «Камской нови», часть 7

Наш любимый монстр — линотип

В это время в типографии появился линотип. Сложная, капризная, требующая квалифицированного полиграфиста машина. Первыми ее осваивали наборщицы ручного набора сестры Альфия и Закия Рамазановы. Вскоре они научились быстро справляться с набором.

Вот только машины часто ломались. Не было наладчика. Вызывали из Казани при больших проблемах. Часто из так называемого «магазина» падали не те матрицы. Надо было их ставить на место, мыть специальным очищенным бензином.

Из небольшого котла, который находился слева на расстоянии вытянутой руки сидящей за клавиатурой линотипистки, когда что-то не ладилось, мог неожиданно выплеснуться жидкий раскаленный металл (свинец с другими компонентами). Бывало, брызги долетали и до нее. Набор прекращался. Надо было очищать застывший металл от разных частей линотипа. Запускать матрицы с находящейся сзади подножки в «магазин».

Вновь линотипистка садилась за клавиатуру. При правильном нажатии на буквы клавиатуры матрицы в нужном порядке выстраивались в верстатке в строчку. Она соприкасалась с металлом из котла, который придвигался, — и горячая, на ходу застывающая серебристая строчка выскакивала, за ней другая и следующая. Когда все ладилось, строчки быстро образовывали гранку. Тут буквы не рассыпались, как при ручном наборе.

Чтобы ускорить процесс выпуска газеты, исправить все ошибки сразу, линотипистке, а бывало и мне (когда уже 18-19 часов) приходилось склоняться к верстатке около котла с расплавленным металлом и читать строчки из матриц.

Хочу заметить, что сначала металл для линотипов в виде чушек, которые подвешивались над котлом, опускаясь в него, привозили из Казани. Позже отработанные строчки стали расплавлять в сделанной около типографии гарттоварке и лить чушки сами.

Неполадки линотипа устраняли, когда это удавалось, Л. Крошечкин, В. Башкиров да и редактор: в 1966 году на него возлагались обязанности заведующего типографией.

Лишь позже произошло разъединение редакции с типографией. Заведующим стал Леонид Андреевич Крошечкин.

Случалось, что пока Виктор Иванович выезжал в командировку по району, линотип вдруг останавливался. Вернувшись, редактор узнавал об этом. Но в первую очередь писал репортаж с жатвы хлебов на первую страницу выпускаемого номера. Сдавал материал на машинку, а потом шел в типографию к линотипу.

К счастью, ему удавалось устранить неполадки. К этому времени репортаж был уже отпечатан, он читал его. Ответсекретарь сдавал в набор. Так сверхоперативно репортаж с уборочной страды, которую называли битвой за урожай, попадал на первую страницу завтрашнего номера.

Надо было его еще вверстать в полосу верстальщице, сверить с оригиналом.

Корректор читает — другой следит, чтобы не было пропусков, «козлов», и отмечает ошибки, допущенные при наборе. Потом линотипистке и верстальщице исправить ошибки. Опять проверить корректорам. Печатникам заключить в печатную машину. Сделать оттиск уже без ошибок. И только тогда разворот газеты ложится на стол редактора на подпись: «В печать».

Буковка к буковке

Из-за поломок линотипов, их со временем стало два — для русской и татарской газет, — с набором текстов в типографии были длительные задержки. Когда линотип совсем вставал, вызывали наладчика из Казани. Пока он приедет и отремонтирует, газету набирали вручную. Сначала наборщицы разбирали по буковке в кассы уже ненужные отпечатанные статьи. Потом начинали новые. Труд кропотливый, нужны хорошее зрение, терпение, выносливость, чтобы целый день стоять на ногах около кассы и из литер складывать строчки в верстатки, и внимательность — не допускать ошибок. Верстать было труднее — от слегка неверного движения строчки сыпались. Зато было проще исправлять их, заменить одну букву другой. Настоящими мастерами ручного набора были: с большим стажем, опытные Елизавета Алексеевна Морулева (Башкирова), Анна Ефимовна Темлякова, Роза Григорьевна Варфоломеева-Темлякова, позже Равия Шараповна Хайруллина, Маргарита Петровна Медведева, Валентина Ивановна Кузнецова, Раиса Анатольевна Золотоверхова.

Они могли быстро сверстать полосу, подменять друг друга. У них учились Вера Лощилова, Галина Тормагова, Люба Крашенинникова.

Вспоминается такой случай, когда перешли на пятидневку. Один номер в неделю выпускали за один день — понедельник. Он был по-настоящему тяжелым. В течение предыдущей недели не всегда удавалось сделать набор впрок — загон. В этот понедельник наборщицы работали, как говорится, в поте лица. К 16 часам набрали обе внутренние полосы. Верстала Анна Ефимовна. Она попросила меня не отходить, чтобы не вызывать звонком по возникающим вопросам. Ручной набор имел свойство рассыпаться по буквам от сухости и холода. Линейки подбирались из использованных уже не раз. Но опытная верстальщица сделала каждую полосу за час. А все четыре полосы без перерыва сверстала к 20 часам. Я все время была около нее. (Ночью во сне я увидела весь этот процесс второй раз).

Дальше, как и многие десятилетия, верстальщица делала оттиски всех четырех полос дважды для прочтения и исправления ошибок. Она переносила полосы, состоящие из металла, на тискальный станок. Работа не из легких! Но справлялись. Два других газетных дня заканчивались пораньше, если ничего не случалось, но... случалось.

Все — с начала

Несколько раз при заключке в печатную машину плохо закреплялись две полосы. И когда они двигались, чтобы соприкоснуться со смазанными краской валиками, съезжали на пол.

Так было несколько раз. Это была катастрофа! Особенно с ручным набором. Кто ушел домой — вызывали, чтобы начать все с начала. Так было и в этот раз. Часов в 10 вечера я пришла домой. Только легла. Стук в окно. Было лето. Стоит директор типографии Закия Газизовна Сатдинова и говорит: «Рассыпали полосы. Идем, помоги собрать». В этот раз было немного легче: набор — линотипный. Спутанные строчки читали, собирали в статьи. Заделочный материал, линейки, заголовки тоже разбирали из общей кучи. Все было в свежей краске. Потом уж заново началась верстка. С чувством исполненного долга мы разошлись по домам уже утром. Свежий номер газеты в этот день почтальоны подписчикам принесли вовремя, как обычно.

Запомнились

Почему я так детально описываю процесс производства газеты? Врезался в память до мельчайших подробностей!!! И забыть невозможно. Все сложности преодолевались до 16 июля 1997 года!

Выпускающий состав, конечно, менялся, особенно линотипистки. Приобрели опыт и запомнились Александра Чушина (с. Бима), Майсара Маликова (с. Именьково), Раиса Хрипункова, единственный мужчина за все время работы Василий (не помню фамилии), Нина Косырева, восемь лет отработала Любовь Николаевна Ильина. А Елена Михайловна Мизинова, линотипистка русской газеты, продолжила работу уже в редакции, сначала оператором компьютерного набора. А с 2001 года верстает на компьютере «Камскую новь» и «Кама ягы», делает бланки.

Несколько лет инженером-механиком по ремонту машин работал Владимир Петрович Журавлев. Многие годы печатали газету и бланки, их заказывали много, Татьяна Алексеевна Шувалова и Николай Иванович Забелов. А прежде чем печатать, нужно было нарезать бумагу из больших, высотой почти полутораметровых рулонов. Да заранее, чтобы не магнитила при печати.

Печатник Виктор Борисович Казаков до последнего часа своей жизни был на своем посту. В газетный день до полуночи печатал «КН», пришел домой, ему стало плохо. «Скорая» уже не смогла помочь. Он был немногословен и безотказен. Болел, но работал. Провожали его в последний путь оба коллектива — редакции и типографии. Шел сильный дождь.

Редактор — Виктор Иванович

Мне повезло начинать работать с таким редактором, как Виктор Иванович Казаков. Он был членом бюро райкома КПСС, что значило очень много. (Других редакторов на этой общественной должности не помню). Уважаемый и компетентный в различных вопросах, он пришел в журналистику из учителей. Хорошо знал татарский язык. Ему удавались не только информационные жанры, очерки, фельетоны и художественные, как например, рассказ.

Вспоминаю такой случай. 23 февраля — День Советской Армии и Военно-Морского Флота был рабочим. Лаишевские коллективы организаций возлагали венки к памятнику Воину-освободителю в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. в Комсомольском парке — так он назывался в 60-70-х годах (ныне парк Победы). Мы тоже стали собираться. Заранее сделали из сосновых веток венок. Ждали, когда выйдет редактор.

Заглянув в кабинет, увидели, как Виктор Иванович сосредоточенно и увлеченно пишет. При напоминании он, не поднимая головы и не отрывая ручки от бумаги, кивал головой и продолжал писать. Мы, наконец, поняли, что эти мгновения вдохновения нельзя прерывать. Решили его больше не тревожить и пошли возлагать венок сами. Вернувшись, застали его в том же сосредоточении и неотрывном написании текста. Лишь закончив рассказ «Медальон», он поднял голову и, удовлетворенно улыбнувшись, понес написанный рассказ в «машбюро». Еще один его рассказ «Амазонка» тоже увидел свет в нашей газете.

Виктор Иванович мне тоже давал задания. С готовым материалом я приходила к нему. Он начинал вслух читать его в моем присутствии. Это был важный для меня момент. Читая, он комментировал, поправляя. Бережно относился к написанному, стилю. То дописывал слово или два, то переставлял местами, то что-то вычеркивая, добавлял более подходящее слово или выражение. Очень искусно делал материал более привлекательным, удобочитаемым. Через много лет я с благодарностью вспоминаю те уроки опытного журналиста и учителя.

В редакции приветствовалась учеба газетчиков. Тогда замредактора Николай Иванович Шурыгин заканчивал учебу на факультете журналистики КГУ. Училась ответсекретарь Валентина Журавлева. Поступила тоже заочно и я. Нелегко приходилось оставшимся в редакции во время наших учебных сессий — летняя сессия продолжалась сорок дней, зимняя — десять.

У молодых полиграфистов не у всех было среднее образование. Учителя вечерней школы бились за всеобщую учебу. Это было нелегко — по газетным дням газетчики не могли уйти к началу занятий. Но кто хотел — среднюю школу окончил. А одна из первых линотиписток Закия Газизовна Рамазанова-Сатдинова окончила еще и Московский политехнический техникум. Стала работать директором нашей типографии.

Не только до, но и после разъединения редакции и типографии, у нас был дружный коллектив. Виктор Иванович не только не препятствовал общению в рабочее время не в ущерб делу, а и приветствовал. Сам заходил в типографию, интересовался настроением наборщиц, порой отвлекал от монотонного труда шуткой.

Запомнилось мне 8 Марта, первое в редакции. После рабочего дня все (и редакционные и типографские) собрались в небольшом кабинете редактора, зама и ответсекретаря. С трудом разместились. Но в тесноте, да не в обиде. Виктор Иванович поздравлял — и оратор был интересный.

Мужчины (они были в меньшинстве), поздравляя, вручали по небольшому полиэтиленовому цветочку или маленькому флакончику духов. Царила атмосфера общего душевного взаимопонимания, праздника. С шутками и обсуждением приятных мелочей расходились домой. И на следующий день улыбки не сходили с лиц.

Телефон

Были и всякого рода трудности. Для журналистов важна оперативная телефонная связь. Но далеко не всегда можно было дозвониться, даже сначала услышать телефонистку, чтобы ее попросить соединить с нужной организацией, абонентом. Да, это было так. Приходилось выходить из таких ситуаций разными способами. Иногда ругались, но больше привлекали внимание ласковыми словами.

Однажды, когда я только начала работать в редакции, в корректорскую вошел редактор и попросил меня дойти на почту и сказать телефонисткам, чтобы соединили его с нужным абонентом. До этого он с полчаса сидел с безмолвной телефонной трубкой около уха.

Я отправилась по улице Ленина от дома номер 57 до старой почты, дом № 16. Когда я сказала, в чем дело, телефонистка у коммутатора, спохватившись, взглянула на горевшую лампочку, ответила, как я поняла, редактору и воткнула шнур в нужную ячейку.

Вернувшись в редакцию, я услышала, как Виктор Иванович, наконец, разговаривает по телефону.

Продолжение следует.