Шрамы моего детства

Сестра дороже слез

Мне только что исполнилось три года. Теплый летний июньский день. Сестра Настенька стояла внизу у высокого открытого крыльца. Она по поручению родителей водилась со мной. Я, стоя на крыльце, увидел внизу, на земле острый камень. Очень уж хотелось потрогать его руками и полизать языком. А может, этот камушек сладкий? Обязательно надо добраться до него. Сделал один лишь шашек в воздух и… желание исполнилось. Ударился лбом об этот камень. Открыл рот, чтобы возвестить миру о своем ощущении, которое получил. Но сестра явно не хотела, чтобы мир, особенно мои родители, узнали столь ошеломляющую новость. Схватила меня обеими ручонками, повернула к себе лицом и умоляющим испуганным голосочком прокричала: «Петенька, не плачь, ради Бога не кричи!». И я, посмотрев на нее, жалея свою любимую няню, закрыл рот и замолчал. Ну ее, эту новость, из-за которой плохо будет сестре! А отметина навсегда осталась на лбу.

Боль за непослушание

Как-то, когда мне было лет десять, мать испекла пирог без начинки, смазав его сахарным сиропом, (в семье такой пирог называли сгибнем), и положила на высокую полку для сушки. Через сутки пирог стал твердым и сухим. Улучив момент, когда в доме никого не было, взяв в руки большой кухонный нож, залез на высокий стул, достал пирог, положил на левую руку и, предвкушая вкусную трапезу, резанул по пирогу. В секунду лезвие ножа врезалось в руку выше кисти, образовав глубокую кровоточащую рану. Тут вошла мать. Мне до боли в сердце стало стыдно за свой самовольный поступок! Боли от ранения руки я не чувствовал. В медпункте раненное место промыли, смазали, наложили скрепки и перевязали. Рука заживала целый месяц, как бы укоряя меня в своеволии, непослушании. На всю жизнь рубец на теле остался!

Дяди Сашино горе
Стояла замечательная июньская погода. Ни жарко и ни холодно. Солнце ласково освещало грядку моркови и меня, торопливо пропалывающего от сорняков эту грядку. Наконец закончив поручение отца, вихрем помчался к лесочку, что был на косогоре, в километре от нашей деревни. Хотелось убедиться: созрела клубника на полянах или нет? Подбегаю, вижу мужика, нашего селянина с косой на верху косогора. Рядом с ним большая собака, овчарка. Она, заметив меня бегущего, рысью побежала за мной, стала догонять. Дядя Саша, так звали мужика, громко закричал: «Петька, не беги! Остановись». Я моментально выполнил его команду. Но пес успел впиться зубами в икру моей левой ноги. Испуганный и побелевший дядя Саша взял меня на руки, посадил на телегу лошади и увез в травмпункт, в котором провели необходимую процедуру по излечению раннего пациента. Скандала не было. Я не плакал, не обижался. Родители не шумели на своего земляка. Ведь ему досталось не меньше, чем мне!

Какая радость ходить по земле босиком!

В теплое время года мы, подростки, ходили без обуви, босиком, получая огромное удовольствие от соприкосновения ног с землей. И не важно, какая была земля: сухая, мокрая, грязная… Улицы деревни всегда были чисты. Бурьяна не было и в помине. В каждом дворе содержался домашний скот, для которого требовалась трава. Каждый клочок земли ценился. Единственное место, глее росли крапива и лопух выше человеческого роста, пустырник, чернобыльник и другая сорная трава, - это овраг, что находился за огородами. В него и сбрасывали излишки навоза, бытовой мусор, в котором отсутствовали такие привычные для нас сейчас не гниющие пленка, пластиковые бутылки, пакеты… Даже стеклянные бутылки и банки не выкидывали в мусорку, а сдавали в приемные пункты для стеклотары. Исключение было для разбитой посуды. Ее уносили в упомянутый овраг. И вот однажды, играя в догонялки рядом со свалкой, я резко спустился на дно оврага. И, о, ужас, наступил ступней на осколок разбитой бутылки! Вскрикнув от боли, в секунду вбежал наверх. Находившаяся рядом сестра Маша ошарашено взглянула на рваную глубокую рану, из которой обильно текла кровь, сорвала большой лист подорожника и приложила к раненому месту. Распорядилась, чтобы я крепко прижимал этот лист, и вскоре принесла из дома таз с чистой водой, йод, вату и марлю. Рана не гноилась и довольно быстро зажила. Лишь шрам в середине стопы стал напоминанием о том несчастном случае.

А осенью, когда трава пожухла и сквозь нее стала просматриваться земля, мы, ребятня, сговорившись, собрали в овраге, на свалке, все осколки стеклянной посуды, перемолотили и зарыли в землю. Но ни у кого мысли не появилось ходить летом по земельке в обуви!

(фото использовано с сайта www.club.foto.ru).